В последние дни чётко прослеживаются две тенденции.
1) Рост числа контрударов и оперативных успехов ополчения.
2) Рост переговорной активности России и Европы.
О чём говорит сочетание этих двух, казалось бы, диаметрально противоположных тенденций (на разгром хунты и на переговоры с ней)?
Судя по всему, о том, что Москва считает оптимальным решением нанесение украинской армии болезненного поражения на Донбассе для достижения последующих договорённостей о прекращения огня уже более-менее с позиции силы.
Этот сценарий призван стать как бы компромиссным для всех, включая не только Москву, Вашингтон и Брюссель, но и московско-украинско-донецких олигархов. Кроме того, он вполне укладывается в идею о создании “большого приднестровья” – непризнанных (и потому формально украинских), но на деле независимых республик (или их объединения), тесно связанных с Россией.
План имеет свои плюсы и минусы. Главный плюс – получение на Донбассе плацдарма для дальнейшего наступления. Главный минус – в том, что этого наступления в случае договорённостей может и не быть.
Кроме того, если интерес местной олигархии действительно будет учтён, то вместо того, чтобы вышибить незадачливого Ахметова из его вотчины (по принципу “проиграл – уходи”), Москва протянет ему руку помощи. Это, мягко говоря, не обрадует русских ополченцев, поднявших знамя борьбы с олигархией.
При этом понятно, что России нужен не только Донбасс, но как минимум Новороссия, а то и вся бывшая Украина. Это в принципе очевидно и Кремлю. Однако не всем в Кремле очевидно другое. Взять Украину переговорами не получится. “Наших” людей во власти там уже нет.
Так что взять её можно либо “штурмом” (марш ополчения на Харьков, Киев и Одессу) либо “измором” (экономическая блокада, без всяких там кредитов и скидок на газ).
Первый сценарий требует увеличения военной помощи армии Новоросиии, чтобы не только одержать победу под Донецком, но и начать наступление дальше – вглубь Украины.
Второй – увеличения поддержки пророссийских сил в других регионах Новороссии, чтобы те, в ходе неизбежного кризиса киевского режима, могли взять власть в своих регионах. Эдакая Русская Весна 2.0. Или Русская Зима (время года – по ситуации).
И тот, и другой сценарии можно совмещать, но оба они требуют нанесения хунте полного, а не частичного поражения.
Переговоры о прекращении огня в случае сохранения нынешней ситуации ничего не дадут (ополчение ещё не отбросило противника от столиц). В случае же решительного успеха ополчения переговоры будут и вовсе откровенно вредными, т.к. позволят хунте получить передышку и спасти положение на фронте. Да и киевский режим – явно не тот партнёр, с которым можно достичь надёжного соглашения.
Кроме того, во всех этих мирных инициативах пока не фигурирует Вашингтон, т.е. собственно настоящая власть в Киеве. С одной стороны, США могут быть заинтересованы в спасении армии хунты в случае её коллапса на Донбассе, с другой – та минимальная финансовая поддержка, которую администрация Обамы оказывает Киеву, говорит о том, что США скорее заинтересованы в хаосе, нежели в реальном превращении Украины в противовес России и серьёзную военную силу.
Таким образом, при любых раскладах, примирение с Киевом, какими бы благими намерениями оно ни обосновывалось, вещь столь же нереалистичная, как и разговоры о федерализации весной этого года. Стабильный и конструктивный сценарий уже не пройдёт, точка невозврата пройдена, и сохранение киевского монстра приведёт в итоге лишь к ещё большим жертвам. Как верно заметил премьер Захарченко, говорить об автономии поздно, Киев должен признать независимость Донбасса. Только в этом случае мы получаем надёжный плацдарм для дальнейшего продвижения в Новороссии в виде устойчиво пророссийских (а не проахметовских) образований и общего новороссийского союза.
Есть и ещё один важный фактор – самосознание ополченцев Донбасса. Русские люди, ежедневно рискующие своими жизнями под огнём врага, далеко не лучший партнёр для уступок. Москве стоит это понять и забыть навсегда про миф о единой, пускай и “пророссийской”, Украине. Пророссийской она теперь будет только в одном случае – если станет частью России.
